Возвращение в Сумрак [СИ] - Элиан Тарс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ах, Лудестия, девочка моя… Вот она — вершина кораблестроения! Прекрасное сочетание размеров, скорости, мощи и крепости! А ведь со своим новым телом и урчащим Джу я смогу даже Лудестию сделать лучше!
Делать идеал идеальнее — мой девиз по жизни.
— Кэп! Линкор взят! Оставшиеся бойцы сдаются! — доложил Берг. Пока мы бились наверху, он прошёлся с бойцами по нижним палубам. Мой кок-боцман тяжело дышал и был измазан сажей и кровью, но при этом довольно улыбался хищной улыбкой. Он стоял, закинув на плечо огромную артефактную палицу — трофей, взятый с капитана Жерома, способный менять гравитацию вокруг себя.
— Нравится? — спросил я, кивнув на его оружие.
— Альвида? — хмыкнул он, тоже покосившись на палицу. — Лучшая девочка, что я встречал.
Я усмехнулся. Он уже дал имя своей новой дубинке?
Не успел я распорядится, что делать с пленниками, как ко мне решительным шагом подошла Урсула в компании Буше.
— Тайон! Стремительный идёт ко дну! — быстро начала девушка. — Благодаря тебе мы взяли это огромное каноэ. Ты можешь забрать его трофеем и отдать нам своё?
Я округлил глаза. К этому моменту рядом уже стояла и Марси, успевшая поучаствовать в абордаже лишь под финал.
Я видел, что моя «духовная дочка» жаждет что-то сказать, но сдержалась. Как говорится, не лезет вперёд батьки в пекло.
— Капитан Лаграндж, я присоединяюсь к просьбе, — склонил голову офицер Буше.
Вот тут я не удержался и рассмеялся.
— Что такое, Тайон? — опешила Урсула, а затем фыркнула. — Что я смешного сказала?
— Я не сомневаюсь в твоей искренности, только в осведомлённости, — с улыбкой сказал я девушке, а затем повернулся к Буше. — А вот вы, офицер, наглеете. Хотите предоставить короне для изучения созданный мной корабль?
— Прошу прощения, — он мигом пошёл на попятную и склонил голову. Его слова звучали искренне.
— Прощаю, — великодушно ответил я. — И да, приведи вы моего Франки-Штейна вашим карабелам-артефакторам, они всё равно ничего не поймут и не смогут повторить. Но ради Родины попытаться стоило, согласен.
Я ещё раз усмехнулся и громко произнёс:
— Офицер Буше, согласно морскому праву я, как союзный капитан, после смерти вашего капитана временно назначаю вас капитаном флотского корвета Стремительный. Также я передаю вам в личный дар этот малый линкор. Разумеется, после того как разделим другие трофеи.
Буше выпрямился и с недоверием уставился на меня. Святая Дева под Килем, если люди будут всякий раз после моих слов так распахивать глаза, то скоро появится новая человеческая раса лупоглазов!
— Это… большая честь для меня, — еле слышно, проговорил он. — Но… в личный дар?
— Забирай, — махнул я рукой. — Мне эта громадная колоша всё равно не нужна. Да и потом, я себя знаю. Если оставлю у себя, то мы застрянем на ближайшем острове, пока я буду её модернизировать. А это надолго. А у нас и так дел хватает. Всё. Вопрос закрыт.
— Благодарю, капитан Лаграндж! — Буше склонился в поясном поклоне.
Через секунду он выпрямился и побежал раздавать приказы. Я же приложил подзорную трубу к глазу. Одобрительно хмыкнул.
Савельевы захватили корвет. Большое дело, учитывая, что их фрегат сражался против трёх кораблей, среди которых был ещё один полновесный фрегат и один лёгкий. Плюс два корабля противника шли в ту сторону, чтобы поддержать своих.
Но княжич Дмитрий смог меня удивить. Уж не знаю, плюнул ли он на жизни спасённых пленников, раз пошёл на такой риск, или же успехи Франки-Штейна заставили его поверить в победу, но факт остаётся фактом. Когда Иван-Город вытянул на себя три корабля, Баба-Яга, которая должна была уйти в открытое море, а потом и в Сумрак, присоединилась к битве.
В итоге за всё морское сражение из девяти кораблей противника два потоплено, два захвачено. Таким образом, сейчас у нас шесть кораблей (правда, алиссийский корвет гордо и неотвратимо идёт ко дну). У противника — пять. Четыре под флагом Виктории и один титосийский полакр. Получается, что викторианцы во время битвы потеряли лишь один корвет (который захватили бравые Савельевы). А вот титосийцы — корвет, лёгкий фрегат и, что самое для них грустное — малый линкор, сильнейший из кораблей их сдвоенной эскадры.
И сейчас, после того как мы сдёрнули титосийский флаг с линкора, враг отступил. Потеря такого корабля сломила их, а пушки линкора страшили. Да и, полагаю, на мой Франки-Штейн сполна враги насмотрелись. Откуда им знать, что энергии в нём сейчас меньше, чем рома во фляжке боцмана наутро после возвращения в порт?
— А-А-А-А!!! — визг терпси-жабы прервал мои размышления.
Я поднялся на шканцы и активировал Транслятор:
— Слушаю.
— Что у вас там за бардак⁈ — тот, кто связался с линкором через артефакт, визжал ничуть не тише терпси-жабы. — Что за дурацкие слухи, что вы проиграли каким-то посудинам? Эти викторианцы там совсем берега попутали?
— Кто говорит? — спросил я спокойно.
— Ты что охренел? Не узнал меня? Вице-Патре Шестого Моря, а?!! Твоё имя, связной⁈ Я велю капитана научить тебя вежливости!!!
— Моё имя? — недобро хмыкнул я. — С тобой, сухопутная свинья, говорит капитан Леон Джонсон.
— Что? — опешил мой собеседник. — Леон Джонсон? Что ты несе…
Ну вот, эта визгливая крыса меня так взбесила, что я непроизвольно представился своим прошлым именем.
— Но ты можешь звать меня капитан Лаграндж, — перебил я исправляясь. — Твой корабль — теперь мой. Твоей шахты больше нет. Сиди и трясись, ожидая, когда ваш Патре узнает, чем вы тут занимались. А если он вдруг закроет глаза на эту грязь, то я не закрою. До связи, грязный пират в чистом камзоле.
Я закончил сеанс связи и под молчаливые взгляды своих товарищей, отключил этот «контакт» от Транслятора на малом линкоре.
— «С тобой говорит, Леон Джонсон», — передразнила меня Марси, а затем расхохоталась. — Ну здравствуй, папочка.
— Привет-привет, доча, — невозмутимо ответил я, продолжая копаться с артефактом. — Я знаю, что ты хорошо училась, была прилежной девочкой и побеждала плохих парней. Я очень горжусь тобой.
Марси замолчала, погрузившись в какие-то только ей ведомые думы.
А вот Урсула, наоборот, не сдержалась и, подойдя ко мне, дёрнула за руку, чтобы я развернулся к ней лицом.
— Тайон, Вице-Патре — это очень серьёзно! Зачем ты назвал ему своё местное имя⁈
Она выглядела встревоженно. От чистого сердца переживает за меня.
— Пусть начинает бояться, — улыбнулся я.
— Тайон! Ты настроил против себя большую шишку! А если он передаст своему союзнику?
На тот момент мы уже давно успели изучить бумаги из той папки, которую я спас от пожара из хижины коменданта шахты.
Разумеется, мы знали, кто стоит за всем этим грязным делом. Точнее, предполагали — точных имён самых главных лиц в бумагах не встречалось.
Но после звонка Вице-Патре можно быть уверенным в правильности наших догадок.
— И что? — хмыкнул я.
— Вице-Премьер Виктории испортит тебе жизнь! — воскликнула она. — Ты ведь… свободный капитан именно его страны!
— Он уже пытался, милая, — улыбнулся я и осторожно коснулся пальцами её щёки. А затем не сдержался и оскалился: — Так пусть попытается снова! Пусть приходит! Я покажу ему, на что способен лучший капитан Семи Морей! Пока ещё Семи, — выделил я интонацией слово, — Морей.
Урсула поджала губы, и взгляд её изменился. Мне показалось, или она прониклась моими словами? Неужели всё-таки начнёт верить в меня?
Глава 13
С Урсулой и алиссийцами мы прощались в духе «Ну, если будет на то воля Святой Девы под Килем, то ещё свидимся когда-нибудь». Хотя, мне казалось, ещё немного, и Урсула сорвётся и попытается заранее условиться со мной о будущей встрече. Когда? Где? С точностью до секунды.
Но девушка сдержалась.
А мне чутьё подсказывало мне, что это далеко не последняя наша встреча.
Что же до Савельевых и княжича… С одной стороны, они были в восторге от доброй драки и трофейного корвета. С другой же, они рвали и метали, что корабли флота Виктории и Патрии Титос посмели атаковать корабли под флагом Республики. С учётом, что на Бабе Яге ещё был стяг княжеского рода.
И если раньше мы все планировали
